Общество гурманов: [сборник] - Джеймс Блэйлок

явно удивился, когда они вошли через заднюю дверь, но успокоился, узнав Сент-Ива и увидев рыдающую Кловер. Он с готовностью дал Сент-Иву перо, чернила и бумагу и стоял рядом, пока девушка рассказывала свою историю: как Хенли выбрал ее из «бумажных кукол», дал ей деньги для тетушки Гоуэр и рассказал, что случится с ней и с тетушкой, если она заартачится, и о замечательной жизни, которая предстоит им, если она ему подыграет. Кловер ненавидела Хенли с самого начала, но не смела отказать. Она рассказала, что слышала, как он приказал Дэвису убить мистера Пинка, и что Дэвис сам отнес какие-то «доказательства» на ферму «Грядущее», и как они смеялись, когда обсуждали свой план. Да, правда, она делала всё, что ей говорили — а что еще оставалось? — но сегодня утром сбежала, как только представилась возможность. Она ничем не могла помочь, когда Хенли выплеснул лекарство отца, а после убийства вылила хлороформ в уборную — первую в ряду, как ей и велели; все доказательства там, в жиже. А потом она бросилась бежать в чем была. Даже не посмела вернуться в «Чекерс» за своими вещами, потому что Дэвис наверняка поджидает ее там, чтобы убить, как убил Дейзи Дампел.

— Это, стало быть, все? — спросил утомленный потоком слов Сент-Ив.

— Да, сэр. Наверняка они много чего еще натворили, но мне об этом не рассказывали, сами понимаете. Думаю, они давали этот хлороформ девушкам. Наверняка. И меня бы им отравили прямо сегодня.

Кловер подписала документ — полторы плотно исписанные страницы. Трактирщик подписался как свидетель. Девушка снова заплакала.

— Когда я жила в Лондоне, — сказала она Сент-Иву, — меня арестовали за кражу. На мне пятно, и я его заслужила. Не хочется говорить, но это правда. Я приехала в Мейдстоун к тетушке Гоуэр, меня взяли на фабрику, где я надеялась встать на путь исправления, как говорится. Всему этому конец. Все пропало. Тетушка Гоуэр уже выжила из ума, она за меня не заступится. Ее отправят в приют для душевнобольных в Колни-Хатч, а меня в тюрьму. Признание для судьи ничего не значит. Сами знаете, сэр.

— В твоих словах есть доля истины, Кловер.

— Нет, не доля. Позвольте говорить откровенно, сэр. Клянусь вам: все, чего я хочу в жизни, — это работа, такая, какую мне дал Хенли Тауновер, а потом отобрал. Теперь все пропало.

— Не уверен, что все пропало. Дело в том, что мой хороший друг купил долю фабрики, так что не думаю, что она закроется. Я готов поручиться за тебя перед судьей.

— Правда, сэр? — Кловер подалась к нему и, немного смутившись, взяла его за руку, глядя в глаза. Потом, покраснев, отвернулась и сказала: — Мне стыдно просить об этом, сэр, но у меня за душой всего три шиллинга, а теперь на фабрике долго не будет работы. Не могли бы вы одолжить мне два фунта для тетушки Гоуэр и меня, чтобы мы могли прожить? Вы добрый человек, сэр, и единственный мой друг.

— Нет, милая, — трактирщик опустил руку в карман. — Я тоже твой друг. Вот тебе два соверена, и передай мои наилучшие пожелания своей тетушке Гоуэр. Будете в наших краях, заходите, накормлю вас обеих, — он смахнул слезу и вернулся к своему котлу с бобами.

Сент-Ив нашел в кармане пять фунтов и дал их девушке, хотя и не без некоторых сомнений. Как бы там ни было, если он ей откажет, то, вполне возможно, возьмет грех на душу. В худшем случае полученные благодаря его щедрости деньги девица потратит на ерунду, но ведь тогда их получит продавец.

Двое мужчин проводили взглядами выбежавшую из трактира девушку. Бежит она к тетушке или не к тетушке — это в данный момент не очень занимало Сент-Ива. Шагая к тюрьме, чтобы вручить признание «бумажной куклы» Кловер констеблю Фиску, он задумался о том, что скажет Элис, часто упрекавшая мужа в сентиментальной галантности.

ГЛАВА 27

НРАВСТВЕННЫЙ ВОПРОС

Сент-Ив вновь оказался в тихой гавани родного дома, в спальне; тучи уже рассеялись, лето вернулось на правильный курс, а опасные скалы и мели остались позади.

— Расскажи, что происходило сегодня утром, — попросил он Элис, — раз уж выпала наконец спокойная минутка.

— Что тебе рассказать… Когда я отмывала лицо Ларкин от крови, она обхватила меня руками, будто я ее родная мать, — сказала Элис. — Я даже несколько расчувствовалась, хотя этим своим окровавленным ртом, по крайней мере зубами, она недавно пыталась отгрызть кому-то ухо. Думаю, девочка вскормлена тиграми.

— По словам Гилберта, она тебя прямо-таки боготворит, если не сказать сильнее. С Финном та же история и, само собой, с Клео и Эдди. Дети, знаешь ли, опасны — у них отличное чутье на людей. Но не отвлекайся, ты говорила о том, что видела на реке какую-то старую лодку.

— Да, — ответила Элис, — странное дело. Мы все вместе сидели на той полянке с наветренной от сыромятни стороны — перед тем как ты приехал, трактирщик из «Малден-Армс» принес нам корзину с едой. Вдруг из леса чуть выше по реке, где на берег была вытащена лодка, выбежала девушка. Я не обратила бы внимания, но Ларкин вскочила и заявила, что девушка собирается украсть их лодку.

— Их лодку? — Сент-Ив поправил за спиной подушки. — Откуда у Ларкин взялась лодка?

— Как выяснилось, Ларкин и Финн позаимствовали чью-то старую лодку, чтобы перебраться через реку, спеша освободить меня из темницы. Собирались вернуть ее на обратном пути.

— А-а, — протянул Сент-Ив, — позаимствованная лодка совсем другое дело, нежели краденая. Но можно задать этот нравственный вопрос викарию Хэмпсону при встрече. Это выше моей компетенции, — снаружи слышался шум дождя и ветра, а с первого этажа, где якобы спали дети, временами доносились приглушенные голоса. Удивительно, как много всего им нужно обсудить!

— Я считаю, нравственный вопрос можно опустить, — сказала Элис, — хотя, если удастся найти хозяина лодки, я бы возместила ему ущерб. Но вот что было дальше: Матушка Ласвелл узнала девушку — это оказалась Кловер Кантвелл собственной персоной. И как только прозвучало ее имя, Билл вскочил с яростным видом и бросился бы в погоню, если бы Матушка не вцепилась в его гамаши мертвой хваткой, словно терьер. Кловер к тому времени уже забралась в лодку, начинался отлив. Ларкин разошлась: она предлагала позаимствовать другую лодку, чтобы они с Финном догнали Кловер и передали в руки правосудия. При всем моем уважении к способностям Ларкин, я этого не позволила, и Матушка со мной согласилась.